О российской часовой мануфактуре Константина Чайкина я впервые узнал несколько лет назад, когда случайно встретил информацию о часах «Луноход», которые показывали лунные фазы. Позже, около года назад, меня пригласили на презентацию его новой разработки — часов для покорителей Марса Mars Conqueror, они показывают земное и марсианское время и взаимное расположение наших планет. Накануне Дня космонавтики я оказался в мастерской Константина, и увидел как сегодня производятся механические наручные часы.
Часы под маркой Konstantin Chaykin создаются на небольшом производстве в Москве. Они имеют довольно высокую цену — десятки тысяч долларов, которая определяется как необходимостью обеспечивать полный цикл производства, так и готовностью клиентов платить за такие часы.
Константин сам изобретает и разрабатывает механизмы, которые добавляют в наручные часы дополнительные функции, и даже стандартную задачу выведения информации о времени суток реализуют небанально, например как в модели Joker.
Новая разработка на космическую тему Mars Conqueror имеет два циферблата с земным и марсианским временем. Длина марсианских суток больше земных примерно на 39 минут, поэтому требуется своя конструкция часов. В отдельном круге отображается взаимное положение наших планет относительно солнца и отмечаются периоды подходящие для полета на Марс. В ремешке использован материал, который применяется для изготовления внешнего слоя российского скафандра «Сокол».
В кабинете часового мастера XXI века есть всё необходимое для изобретения космических часов, разработки и контроля качества изготовления.
Проектирование ведется с использованием SolidWorks, а производство с использованием лазеров и современных фрезерных станков, но ручной труд по-прежнему важен и потому этот завод в миниатюре, на котором производятся большая часть компонентов корпуса и механизма и называется мануфактура.
Производственная часть мануфактуры повторяет привычные участки, которые известны практически любому кто так или иначе сталкивался с заводским производством: механообработка, шлифовка и полировка, гальваника, покраска, сборка, контроль ОТК… Непривычно только, что весь «завод» помещается в нескольких комнатах на двух этажах, а некоторые «цеха» занимают один рабочий стол.
Знакомство с производством часов началось с механообработки.
«Умными» фрезами сейчас уже никого не удивишь, а вот токаря с микроскопом я увидел впервые.
Это действительно полноценный токарный станок, который позволяет изготавливать детали часов с микронной точностью.
Закалка стальных часовых деталей производится в специальной часовой печи, которую производят в Швейцарии для распространенных там часовых мануфактур.
Следующий этап: шлифовка и полировка.
Гальванический «цех» больше напоминает школьный эксперимент на уроке химии, но задачи покрытия электрохимическим методом деталей часов различными металлами выполняются успешно.
Рядом располагается покраска, где в шкафу с вытяжкой наносятся цветные покрытия.
Каждый этап создания детали проходит контроль качества. В сопровождающем листе вносятся пометки о проведенных операциях с подписью ответственного.
Обратите внимание, на фото не диски, это зубчатые колеса, но зубчики такие малые, что на снимке их не различить.
А тут у сборщика не послеобеденные крошки на столе, а детали готовые к установке в изделие.
Любопытно, что тема космоса сопровождает экскурсию по часовой мануфактуре. Видно, что интерес присутствует не только у основателя.
Сборочный участок часов напомнил мне другую заводскую площадку где я побывал недавно — производство плазменных двигателей на «ОКБ Факел» в Калининграде. Собираемые там двигатели не многим больше наручных часов и работа почти ювелирная.
Сравните:
Константин Чайкин отмечает, что у часового дела с ювелирным есть важное отличие — ювелирное мастерство допускает художественную свободу творчества, часы же требуют жесткого соблюдения технологии и высокой точности каждого изделия. Тем не менее, из-за ручного характера труда, ошибки при изготовлении случаются и чтобы их оперативно выявлять и работает ОТК.
Z.
— Пытались как-то автоматизировать производство?
К.Ч.
— На этапе механообработки получается. Изготовление изделия, контроль размеров. Но в остальном — приходится руками и глазами. Пытались как-то автоматизировать контроль качества, оптическими средствами, но машина не справляется. Вот, смотрите, это всё бракованные детали. Возьмите увеличительное стекло, сможете увидеть брак?
Z.
— Нет, кажется они безупречны.
К.Ч.
— А он есть.
Z.
— 3D принтеры применяете?
К.Ч.
— Для прототипирования да, но для готовых изделий требуемой точности они не дают. У нас есть партнеры, которые хорошо печатают пластиком и металлом, пробовали с ними, но принтер пока не сравнится с традиционными методами обработки.
Z.
— По запчастям в производстве вижу, что основная серия это Joker?
К.Ч.
— Да, наш рекордсмен. Заказы на год вперед. Устойчивый спрос, и даже подделки начали попадаться в интернете. Изучаем, смотрим, но до нас им далеко.
Z.
— Расширять производство не думали?
К.Ч.
— Пока нерентабельно: набирать и обучать людей, увеличивать площади, ставить оборудование… С устойчивым заказом работать комфортнее.
Z.
— Чем близка тема космоса?
К.Ч.
— Это же детская мечта. Хочется прикоснуться в своей работе хотя бы так.
Z.
— Наверно еще пиар, вон Omega с 60-х годов запускает свои часы на орбиту и Луну. Наши космонавты не так давно все в обязательном порядке летали с часами этого бренда.
К.Ч.
— Это не только пиар. Механические часы в космонавтике реально востребованы. Не боятся тяжелых заряженных частиц, устойчивы к наведенной радиации и температурным перепадам, работают в вакууме, не требуют замены батареек. Это особенно актуально в полете на Марс. Даже автоподзавод в невесомости работает лучше, да и весь механизм, из-за уменьшения трения. И по точности современная механика приближается к кварцевым.
Z.
— Вы уже запускали свои часы в космос, испытывали в невесомости?
К.Ч.
— Пока нет, но есть такие планы.
Z.
— Кстати о Красной планете, пока Илон Маск не построил свою гигантскую ракету, ваши марсианские часы реально пригодятся водителям марсоходов. В Москве работает лаборатория в Институте космических исследований, у них приборы на Марсе, и знать местное время было бы полезно. Скоро еще марсоход ExoMars полетит. Правда, боюсь, зарплата ученых не позволит…
К.Ч.
— Мы готовим упрощенный вариант, в ценовой категории до $10К, а с нашими марсианскими учеными я готов встретиться и отдельно поддержать их работу.
Z.
— Постараюсь помочь связаться с ними. Можно еще провести испытания на невесомость в суборбитальном пуске сверхмалой ракеты по баллистической траектории. В России есть частники: «Космокурс», «НСТР ракетные технологии», думаю он будут рады заказу на испытательный пуск. «НСТР» уже в этом году ракету обещает, правда до космоса она пока не долетит.
К.Ч.
— Всё равно интересно, надо связаться с ними.
Z.
— Спасибо за экскурсию и рассказ!